ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ     ЗАВЕРШЕНИЕ БОРЬБЫ ЗА РАЗДЕЛ МИРА

И действительно, английский флот оставался в состоянии полной боевой готовности. Это было связано не только с начавшейся подготовкой к войне против буров, но и с предстоящими переговорами с Францией. Военная подготовка могла служить средством давления, которое должно было принудить ее отказаться от доступа к Нилу. 15 ноября Чемберлен выступил в Манчестере с речью, в которой требовал от Франции уступки  во всех спорных проблемах, а не только в касающихся бассейна Нила. Чемберлен перечислил все другие колониальные споры, имевшиеся у Англии с Францией. По его словам, французская политика чинит во всем мире трудности английскому правительству. Это занятие надо прекратить, если Франция желает жить в хороших отношениях с Англией. Опираясь на полную готовность флота, Чемберлен предпринимал нажим на Францию по всему фронту колониальной борьбы, требуя отступления перед английским империализмом. Нечего и говорить, что от Франции требовали безоговорочного отказа от всего бассейна Нила.

Посол в Париже Монсон публично заявил, что французское правительство ведет якобы «политику булавочных уколов» в отношении Англии. Такая политика «может принести эфемерное удовлетворение недолговечным министерствам, но неизбежно вызовет крайнее раздражение по ту сторону Канала».

Англо-французские отношения оставались напряженными. Французское посольство в Лондоне полагало, что единственный способ избежать войны с Англией — это показать ей, что Франция к войне полностью подготовлена. Характерна пометка Делькассе на донесении посольства: «Чего же можно этим достигнуть, поскольку дело идет о первой морской державе?»

В декабре 1898 г. в Лондон прибыл новый французский посол — Поль Камбон. Его встретили вежливо, но при этом английские министры не выразили ни малейшего желания начать переговоры. Они ждали, пока запуганная Франция откажется от притязаний на область Бахр-эль-Газаль, т. е. на выход к Нилу. Пометка Делькассе свидетельствует, что эти ожидания были достаточно реалистичными: руководитель внешней политики Третьей республики не видел возможности для серьез-вой борьбы против английского империализма.

Для Франции война с Англией потенциально всегда влекла за собой определенный риск нападения Германии: последняя могла бы воспользоваться удобным случаем для нового разгрома своей западной соседки. Делькассе из страха перед Англией решил завязать переговоры с Берлином: надо было выяснить, чего следует ожидать со стороны Германии, можно ли рассчитывать на ее нейтралитет в случае дальнейшего обострения англо-французского конфликта.

Характер франко-германских отношений не располагал к откровенности. Делькассе не решился официально запросить Берлин. Он использовал посредника неофициального. Через парижского корреспондента «Кёльшгше цейтунг» он сообщил в начале декабря германскому правительству о своем желании достигнуть   франко-германского   сближения.   Ответ   был   дан 15 декабря 1898 г. на страницах той же газеты: «Франко-германское сближение станет возможным лишь тогда, когда слова «Эльзас и Лотарингия» исчезнут из словаря французских государственных деятелей и французской прессы».

Делькассе предпринял еще новые попытки. Несколько позже, через одного влиятельного и богатого судовладельца. Делькассе предложил в Берлине обменять Эльзас и Лотарингию на одну из французских колоний. Само собой разумеется, что и на этот раз он получил отрицательный ответ. Германское правительство дало Делькассе понять, что только формальный отказ французского правительства от надежд на возвращение Эльзаса и Лотарингии может обеспечить прочное франко-германское сотрудничество.