ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ЗАВЕРШЕНИЕ БОРЬБЫ ЗА РАЗДЕЛ МИРА
Но никакой массовой кампании протеста против
затевавшейся империалистической авантюры, чреватой гибельным; последствиями для
всеобщего мира и для самой Германии, социал-демократы не развернули. Их
«сопротивление» империалистической авантюре практически ограничивалось речами в
рейхстаге да отдельными газетными статьями. Реформистское же крыло
социал-демократической партии выражало одобрение проекту постройки Багдадской
дороги.
Русско-турецкое
соглашение
Частично русскому
военно-феодальному империализму все же удалось оградить свои интересы. «Заботы
императорского правительства, — писал 5 апреля 1900 г. русский министр иностранных дел в циркулярном письме послам, — должны направляться к тому,
чтобы не допустить утверждения политического преобладания какой бы то
ни было иностранной державы в пределах Малой Азии». Раньше само
турецкое правительство не допускало туда иностранцев. Теперь, продолжал
Муравьев, положение изменилось. Ввиду этого «настоятельно возникла
необходимость во всяком случае оградить от иностранного захвата местности,
соприкасающиеся с нашей кавказской границей и южным побережьем Черного
моря при посредстве особого соглашения с Оттоманским правительством». После
долгих настояний 31 марта 1900 г. царской дипломатии удалось получить от
турецкого правительства формальное обязательство. Оно имело форму письменного
заявления, подписанного министром иностранных дел. В случае, если турецкое
правительство, говорилось в нем, «сочтет своевременным строительство
железных дорог» в Малой Азии, «в зоне, прилегающей к Черному морю, и в случае,
если оно не станет их строить само, оно предоставит концессии на эти
линии русским капиталистам». Условия будут «совершенно одинаковы» с
условиями концессии на Багдадскую дорогу. При строительстве железных дорог в
упомянутой зоне должны быть приняты во внимание коммерческие интересы
обоих государств, т. е. России п Турции, «Ветвь от Ада-Базара до Гераклиэ,
строительство которой уже решено, а также линия Анкара, Кайсери, Сивас,
Харпут, Дп-ярбакыр и Ван составляют исключение».
Таково было содержание
декларации турецкого правительства. Поясняя ее смысл, русский посол в Турции
Зиновьев писал по начальству: «Предполагаемая турецким правительством железная
дорога от Анкары через Кайсери, Сивас, Харпут и Диярбакыр до Вана, каковая,
вероятно, никогда не осуществится, должна считаться как бы южной границей
выговоренной нами... зоны».
Железнодорожные вопросы
не исчерпывали русско-германского конфликта из-за влияния в Турции. В
Петербурге были обеспокоены и раздражены усилением германских позиций в
турецкой армии. В ней росло число германских офицеров, так же как увеличивалось
количество немецких советников в гражданских ведомствах.
Царское правительство
крайне опасалось проникновения немцев в Турцию. Они хотят «включить в союз
против нас Турцию, охватить наши границы от Эрзерума до Полангена» (да
Балтике. —В. X.) —так
выразил существо этих опасений военный министр генерал Куропаткин. «Нам
следует, — писал Николай II, — совершенно ясно и категорически выяснить цель
более чем дружеской связи германского императора с турецкой армией».
Так, интересы
монополистического капитала побуждали Германскую империю протягивать руки к
богатствам Ближнего Востока. Здесь эти интересы вовлекли Германию в новые
серьезные конфликты — и с Россией и с Англией.
|
