ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ     ЗАВЕРШЕНИЕ БОРЬБЫ ЗА РАЗДЕЛ МИРА

Этот акт царского правительства поставил перед империалистической дипломатией новую задачу — маневрирование по вопросу о разоружении. Как правило, такое маневрирование проводилось и проводится дипломатией империалистических государств в двух основных направлениях: во-первых, в целях обмана масс и ослабления народного протеста против гонки вооружений. Эти дипломатические цели достигаются обычно посредством инсценировки мнимых усилий по разоружению, Во-вторых, «разоружительные» маневры нередко предпринимались ради того, чтобы повлиять на соотношение вооруженных сил между державами, изменив его в свою пользу — па-пример, посредством запрещения или ограничения тех видов оружия, в которых противник более силен. В обоих случаях на буржуазную дипломатию возлагалась еще одна важная задача: позаботиться о переложении на другие государства ответственности за срыв дела разоружения и за продолжение гонки вооружений. В той или иной мере задачи эти возникли уже в 1898—1899 гг. — в связи с первым опытом постановки вопроса о разоружении, пионером которого выступила Россия.

Русское правительство конкретизировало программу предложенной конференции 11 января 1899 г. Первый пункт его предложений достаточно ясно говорил о финансовых мотивах русской инициативы. В нем предусматривалось «заключение международного соглашения на подлежащий установлению срок, устанавливающего неувеличение существующих размеров состава мирного времени сухопутных и морских сил». На тот же срок предлагалось заморозить и существующий уровень военных бюджетов. В русском проекте далее предлагалось изучить возможность в будущем уже не замораживания, а сокращения и того и другого — и численности вооруженных сил и размера бюджетов.

Русское правительство не упускало из виду пропагандистской стороны дела:   оно  вносило  предложение,   рассчитанное па завоевание популярности. Немалую роль играл и страх перед революционным  протестом  народных  масс:   «...новейший милитаризм, — указывало царское правительство, — дает мощное орудие  и  руки  растлевающей  пропаганде  социализма». Болтовня о разоружении должна была помочь в борьбе против революции. Но главная цель заключалась все-таки в том, чтобы сохранить существующее соотношение сил без новых расходов, которые  царизму  было  гораздо  труднее  покрывать,  чем  его соперникам — германскому и английскому империализму. Численность русской армии была достаточно большой, и увеличивать ее не было военной необходимости, не говоря уже — финансовой возможности. При таком положении было бы выгодно заморозить военные расходы.

Кайзер Вильгельм разгадал смысл русского предложения с неожиданной проницательностью и остротой, свойственной иногда крайним неврастеникам. «Вся конференция, — писал он. — в большей или меньшей степени направлена против нашего военного развития, которое Россия желала бы застопорить, с тем чтобы противостоять нам с более слабых, неполноценных позиций. Им денег не хватает».

Вильгельм и его советники были решительными противниками русского предложения. Они не желали и думать о каком бы то ни было разоружении или ограничении вооружений. С редкостным нахальством они послали в качестве одного из немецких представителей на мирную конференцию некоего профессора Штенгеля, только что выступившего с публичным докладом, направленным против идеи вечного мира. Война является, по мнению уважаемого профессора, необходимой принадлежностью божественного порядка вещей. Об этом, по словам Штенгеля, с полной несомненностью свидетельствует священное писание...

Подбирая представителей такого сорта, германская дипломатия шла в Гаагу с твердым намерением провалить любое противодействие гонке вооружений. Ей очень хотелось свалить на Англию одиум отказа от русского предложения о замораживании вооружений. Но сделать этого она не сумела: немецкие делегаты на конференции сразу же опрометью ринулись в бой.