ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ     НА ПУТЯХ К РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЕ (1900—1903 гг.)

Но параллельно с этим государственный секретарь через русского посла Кассини намекал на желательность сделки. Целью американского империализма являлось при этом обеспечение широкого доступа в Маньчжурию для американского капитала. Из бесед с Хэем в марте 1901 г. русский посланник вынес впечатление, что правительство США «считает неприкосновенность Китая не непреложным  политическим принципом, проведение коего должно быть достигнуто во что бы то ни стало, но гарантией, долженствующей обеспечить за обширной экспортной торговлей Соединенных Штатов почти нетронутый и выгодный рынок». В конце марта Хэй, как обещал Кассини, прямо заявил ему, что США «не будут иметь ничего против наших начинаний в Маньчжурии, какого бы характера они ни были, пока ими не будут затронуты американские торговые интересы».

Русское правительство отнеслось к этому заявлению весьма положительно. Убедившись в этом, 20 апреля 1901 г. Хэй сделал следующий шаг. Он направил Кассини секретное письмо. В этом документе сообщалось о желании президента получить заверение русского правительства, «что в результате любого соглашения, которое могло бы состояться между русским и китайским правительствами о Маньчжурии и Северном Китае, права и привилегии граждан Соединенных Штатов на доступ, поселение и торговлю не потерпят ущемления ни в какой части Китая или Маньчжурии, которые будут этим соглашением затронуты». Заявить об этом публично Хэй, однако, не хотел.

Русское правительство поручило Кассини — тоже в устной форме — «дать положительное заверение вашингтонскому кабинету, что Россия вовсе не намерена препятствовать расширению в Маньчжурии торговых интересов Америки». Это и было сделано русским послом.

Царское правительство предупредительно воздерживалось от намечавшейся им одно время постановки вопросов о нарушении самими США принципа территориальной целостности государств в отношении Колумбии и принципа «открытых дверей» на Кубе и Филиппинах, почти наглкхо закрытых американцами для мировой торговли.

Переговоры об англо-германском союзе (весна 1901 г.)

С   первого    взгляда    может   удивить    участие Германии в  протесте  против  сепаратного  русско-китайского соглашения: германское правительство неоднократно заявляло в Петербурге, что Маньчжурия его не интересует. Не объясняет дела и крайняя по агрессивности позиция, занятая германским правительством в отношении Китая: ведь протест держав, хотя и был заявлен Китаю, по существу направлен был вовсе не против него, а против России. А между тем в Берлине многократно заявляли, что не намерены противодействовать России на Дальнем Востоке, не собираются таскать там каштаны из огня для Англии.

Германское правительство неустанно подстрекало русский царизм к агрессии в Восточной Азии. Одной из форм воздействия была личная переписка кайзера с царем. Вильгельм убеждал Николая взять на себя роль заступника Европы от «желтолицых». Он поносил японцев и обещал, что обеспечит безопасность русского тыла по европейской границе.

Двуличная политика германского правительства совершенно не устраивала британский кабинет. Из Японии в Лондон доносились воинственные призывы. Там требовали, чтобы Англия выразила готовность вместе с Японией развернуть борьбу против России. Английское же правительство не имело ни малейшего намерения рисковать войной ради того, чтобы Япония овладела Кореей или еще какой-либо областью на Дальнем Востоке.