ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ ДОКТРИНА «ОТКРЫТЫХ
ДВЕРЕЙ» И ПОЛИТИКА «БОЛЬШОЙ ДУБИНКИ» (1899-1904 гг.)
Рузвельту следующую программу действий: подождать восстания
на перешейке против Колумбии и, когда оно начнется, сразу же произвести
заблаговременно подготовленную интервенцию, выступив в поддержку мятежников. К
такому образу действий президент и склонился.
На смену дипломатам на
первые роли теперь вышли разведчики, их агенты и командиры военных кораблей.
В сентябре 1903 г. из Панамы в Нью-Йорк отправился Амадор под предлогом необходимости лечения сына. По прибытии он
саязался с Кромвелем, а 23 сентября туда же приехал Бюно-Варилья. Здесь все
трое договорились о дальнейших совместных действиях. Из Нью-Йорка Бюно-Варилья
отправился в Вашингтон и там установил личный контакт с государственным департаментом.
При его посредничестве этот авантюрист 9 октября был представлен президенту. Из
бесед с Рузвельтом и государственным секретарем Бюно-Варилья убедился, что в
случае если на перешейке начнется мятеж, то США вмешаются и не позволят
Колумбии послать войска для подавления мятежников. Это было все, в чем он
нуждался.
Конечно, Рузвельт и Хэй
понимали, что в лице Бюно-Варилья и других заговорщиков перед ними авантюристы
чистой воды. Приходилось соблюдать некоторую осторожность. Xэй не
чуждался переписки с панамскими конспираторами. Но когда один из них, некий
Габриэль Дюк, прямо попросил у государственного секретаря денег на подкуп
офицеров панамского гарнизона, то Хэй счел за благо воздержаться от ответа. В
беседах с Бюно-Варилья Рузвельт и Хэй явили образчик империалистической
дипломатии, осуществляемой через негласных агентов. «Бюно-Варилья не имеет ни
от меня, ни от Хэя никаких заверений... — писал Рузвельт. — Но он очень способный
парень, и это уже его дело догадаться о том, что наше правительство будет
предпринимать. Я. не сомневаюсь в том, что он способен сделать очень точную
догадку и дать своим людям соответствующие советы. Он был бы очень глуп, если
бы не сумел об этом догадаться». Непревзойденную сцену разыграл
Хэй: не произнося неосторожных и связанных риском слов, государственный
секретарь США в беседе с Бюно-Варилья с многозначительным видом подарил ему
книгу о капитане Маклине — авантюристе, успешно подвизавшемся как раз в
Центральной Америке. «Капитан Маклин», сообщает Бюно-Варилья,— это был «пароль,
которым мы обменялись с г. Хэем».
Президент и Хэй
предполагали осуществить интервенцию не иначе, как под предлогом обеспечения
свободы транзита через перешеек. Более полустолетия назад, в 1846 г., Соединенными Штатами был заключен договор с Новой Гранадой, как в то времена именовалась
Колумбия. По этому договору США гарантировали нейтралитет Панамского перешейка
и свободу транзита через него от одного океана к другому. По этому же договору
США гарантировали также суверенитет Новой Гранады над перешейком. Теперь
американское правительство думало сослаться на свои обязательства защищать свободу
транзита. Ведь она могла бы быть нарушена, если бы колумбийцы начали подавлять
мятеж! О том, что тот же самый договор обязал их защищать суверенитет Колумбии,
в Белом доме собирались спокойно «позабыть».
После столь
плодотворного пребывания в столице Соединенных Штатов Бюно-Варилья вернулся в
Нью-Йорк. Здесь он выдал Амадору 100 тыс. долл. на первые расходы по
организации мятежа.
Все было продумано до
мелочей. Были заготовлены даже проекты обращения к народу и конституции нового
государства, которое предполагалось основать на Панамском перешейке.
Предусмотрительность простиралась так далеко, что супруга Бюно-Варилья вышила
флаг нового государства. Мятеж был назначен на 3 ноября.
|
